Архив / Десять лет спустя

          Десять лет назад мы сидели у костра рядом со входом в Туткушскую и пили водку "Вронский". Эрудит Макс загонял девочкам про индейцев майя, хозяйственный Юрик готовился к завтрашнему дню и починял снарягу, Джон, начитавшись "Quantum Chemistry ", выл, залезши на дерево, я, в те времена начальник, где-то там тоже лежал, где – не помню. 5 лет назад кто-то пил коньяк с апельсинами и вяленой рыбой после выхода из Кёк-Таша, а кто-то бог знает что и неизвестно где. 3 года назад часть из нас баловалась французским вином после очередной крутой дыры в Альпах, а часть – обсуждала скалолазные подвиги за кружкой колорадского пива то в Нью-Йорке, то в Лас-Вегасе. Сегодня диггеры снова вместе: мы сидим вокруг костра в наполненном опавшими листьями и индейскими духами лесу в штате Джорджия, местный бич Глен угощает нас травой и байками о видениях индейских праотцов, завтра мы идём в дыру. Ничего не изменилось: Юрик не курит, возит пальцем по карте, планирует завтрашний день, его жена Таня и дунула бы, не дует из солидарности – жарит чью-то волосатую тушку на вертеле. Джон, начитавшись "Baesian Statistics", пытается раскурить пустую трубку. Нет Макса, вместо него радио Глена с передачей "Моя тетя забеременела от марсианина". Отдаю трубку краснокожему мужику в перьях и иду спать.
          Если серьёзно, пацаны, то диггеры не только курят, пьют и жарят говядину на кострах. Они лазают по скалам, ездят на сноубордах, катаются на сурфбоардс, но главным образом ходят в пещеры. Так выходит, что большинство из нас делает это нерегулярно. Быть бы тому всегда, да год назад концентрация идей диггеризма в USA достигла критической точки (из Европы переехал забуревший Юрик) и спокойной жизни пришел звиздец. Пошли месяцы трансконтинентальных звонков с упрёками "Ну когда же, ну же, ну подонки...". Некоторое время нам с Джоном удавалось отвертеться, но Юрик был как банный лист на суперклее. И вот, мы с Джоном уже сидим в самолёте, летящем в самую задницу американской глубинки – штат Теннесси. Наши карманы пусты, а в наших рюкзаках появились предметы, о назначении которых мы лишь догадываемся, но которые должны нам помочь пережить очередной зигзаг диггерской судьбы. Типа американской решетки – спусковухи для супертолстых веревок на супердлинных колодцах, которая размером и ценой сродни стиральной машине. Рядом со мной спит американский морской пехотинец, за весь полёт сказавший лишь два раза "О!" в иллюминатор, рядом с Джоном торговец недвижимостью, после 5-часового разговора с которым, Джон мог бы спокойно впарить халупу в Малоугреневке Дональду Трампу. А вот мы уже едем по ночному Теннесси к месту встречи с Юриком, через дорогу перелетают желтые листья, у меня депресняк, а Джон сочиняет вслух сценарий фильма "для взрослых" в котором я, по замыслу, стану главным актёром. Наконец он устает и тоже впадает в депресняк. Утро, мы встречаем Юрика, который никуда не впадает, а раскладывает между тарелками с манной кашей на столе местной забегаловки карту нашей первой пещеры. Хорошее начало – мы идем в дыру под названием "Кладбищенская яма" (Cemetery pit). Я так и не научился летать на параплане. Тропинка к пещере начинается от местного лабаза, торгующего изысками местной кухни типа маринованных яиц, бананов в майонезе и журналами "Плейбой". Индус-хозяин на мой вопрос как нам быстрее попасть в кладбищенскую яму ныряет под прилавок и ведет разговор уже оттуда. Купив на пробу банку солёных яиц, идём искать дыру сами. Через три часа блужданий по лесу, под каждым деревом которого находится потенциальный вход в пещеру (на то он и карст), командир решил вернуться к машине за картой. Ещё через час мы стоим у ямы, кладбища нет. Пещера начинается 50-метровым колодцем с навеской, сделанной по всем правилам американской спелеотехники. Их два: а) каждый болт должен быть размером со спинку кровати, б) толстая ввязанная в эти болты веревка должна лежать с максимальным количеством перегибов и, если возможно, по основному течению воды. Воды не было, но в остальном навеска удалась на славу. Едем вниз на супер-решетках, 50 метров можно проехать и на Петцл стоп, но завтра ехать 200, поэтому надо страдать, тренироваться. Ничего, только медленно. Дальше вниз уходят сухие галереи, попытки поблудитъ по которым пресекаются Юриком, он грамотен, читает карту и, в отличие от нас с Джоном, предпочитает знать где находится. Пару раз мы сбиваемся с пути, но ненадолго, ровно на столько, чтобы Джон успел поглумиться над очередной летучей мышью, фотографируя ее во всех позах, в шерсти и без. Сползаем в большой грот, где висит банка с книжкой регистрации, делаем там нецензурную надпись и идем смотреть водопад. Водопад еще издалека поражает своей мощью от двух до трех миллилитров в час. Не сезон. Я делаю неудачную попытку спустится к этой капели из какой-то щели, держась за Юриков страховочный ус; сам бы не в жисть, но начальник заставляет. Вовремя повисаю, Юрик выуживает меня обратно. Будим Джона, Таня кормит нас виртуозно приготовленными сушеными финиками и копчёной колбасой, и ползём на верх. У меня дурные предчувствия о подъёме. Прошлый раз, в Мирольде, в первый в моей жизни поход на СРТ, любой, даже 10-метровый подъём давался мне с таким трудом, что я каждый раз давал себе клятву жениться, если вылезу. На этот раз всё идет гладко, и хоть не так как командир, но я вылез весьма быстро, видать сказалось то, что за неделю до этого мы с Джоном лазили с мешками полными камней вверх-вниз по веревке в Joshua Tree Natl. Park. Местные койоты после этого месяц не выли, а смеялись.
          Начальник бьёт копытом, завтра лезем в Elissons cave, ту самую, 200-метровый колодец из которой известен каждому ребенку по обложке "Alpine caving techniques". Ночуем в каком-то поле, покрытом инеем, дров нет. Романтический вечер вокруг примуса с двумя бутылками французского вина, кусочком копчёной колбасы на рыло и остатками лиофилизированной лапши несъеденной в Мирольде. Загадочно глядя на огонёк примуса, Джон сообщает, что забыл спальник. Но взял стёганое одеяло. Таинственная душа диггера! Метрах в 30 от нас стоят местные мужики – охотники на оленей и кабанчиков. Заросшие бородами суровые рожи и стойкий запах пива "Bud" внушают уважение. Стреляют на звук. Засыпая, думаю о том как бы не хрюкнуть во сне. С утра едим какую-то дрянь в местном китайском ресторане и валим вверх по тропе к входу. Тропа выводит нас к небольшой ямке, залитой грязью, неужели путь на обложку "Alpine Caving T." начинается такой задницей, думаю я. Подоспевшие американские кейверы сообщают, что главный вход метров на 20 выше по склону: вполне приличная дыра, другое дело. Американцы в количестве двух голов представляются как "Биохазард" и Стив. Биохазард, их начальник постоянно шутит и травит басни о том кто когда и как помер на этом самом колодце. Стив, судя по отсутствующим передним зубам своё уже отшутил. Они идут до дна колодца и обратно, маньяки. Как и все американские кейверы они повышенно волосатые, поэтому комбезы им ни к чему, только майки, их бы в Сибирь в феврале в Алтайку. Входная яма вываливает в наклонный туннель правильной, как метро, формы, который приводит к первому 50-метровому колодцу. Навеска сделана по всем правилам: карабины на излом, верёвка идет через перегиб и уже лежит в одной из протертостей сантиметров 7 глубиной. Таня суёт Юрику под язык валидол, а мы с Джоном готовимся к спуску. Да вы, ребята, должно быть, французы, увидев наши бледные лица, догадывается Биохазард. Были тут такие год назад, всем были недовольны, и перевешивали за нами веревку. После первого колодца короткий ход приводит к небольшой полочке, с потолка над которой сделана навеска в колодец Fantastic Pit (200 м). Веревка не трётся, но повешена по воде, Биохазард с чувством рассказывает, как пару лет кого-то обнял Кондратий, когда он завис на этом колодце в паводок. Я улыбаюсь Юрику в камеру и еду вниз. Спуск занимает минут 20, вокруг слегка видны стены, я чувствую себя Гагариным. В какой-то момент вдалеке внизу появляется отражение моей карбидки в воде, но оно не приближается. Еще минут 5 и я плюхаюсь в лужу на дне. Под навеской нахожу ящик со свечками, зажигаю десятка два и расставляю по гроту. Сам отваливаюсь к стенке и глючу. Далеко в верху появляется огонек Джона. Метров за 80 Джон начинает что-то орать, но его не слышно. Потом его фонарь гаснет. Как после выяснилось, увидев внизу 20 огоньков вместо одного, Джон решил, что трава, наконец, вставила, и у него полетели гуси. Решив, что на дне его ждут два десятка весёлых гномиков, он выключил свет и поехал на встречу судьбе. Вскоре мы все собираемся под колодцем и в компании двух вновь прибывших американцев, Марка и Вэйда, идём гулять по нижним этажам пещеры. Биохазард с его беззубым другом действительно решают хлебнуть удовольствия на всю катушку и поднимаются наверх сразу после спуска. Где логика, где смысл? Нижние этажи пещеры ничем не примечательны, и мы занимаем себя поисками "Gypsum room", про которую командир вычитал в какой-то умной книжке. В ней нам, по его рассказу, будет счастье. Возможно, той книжкой была "Гарри Поттер", так как room найти не удалось. Конечной точкой путешествия была объявлена посему шклевотная галерея с кристаллитами. Совместно с Джоном раскручиваем прижимистых Юру и Таню на остатки копчёной колбасы. Принимая во внимание предстоящие 200 м подъема, поесть колбасы при жизни больше не удастся, а в следующей жизни мне было обещано быть бездомной собачкой. Еще не успев вычистить колбасу из промежду зубов, узнаю, что мне выпало лезть в первой группе (лезут по двое), а посему, времени на размышления о смысле жизни и о том почему я такой урод не осталось. Отрываюсь от земли, минут через 5 на веревку внизу цепляется Вэйд. Подробно описать подъём сложно, так как в силу цензурности этого сайта мне было заказано написать приличный рассказ в стиле "Как я был у бабушки". Скажу лишь – мнение, что мужчине никогда не дано испытать, что чувствует женщина во время родов не верно: я испытал. Последние несколько минут перед родами я полз по 5 шагов, а в зад мне сопел Вэйд, лось этот полз явно быстрее меня. Дивился мысли о том, чего же натерпелась при подъеме Таня... Любовь зла – полюбишь и диггера. Вылезли ночью, отпраздновали успех бутылкой пива на нос и повалили вниз в кемпинг сайт. Остекленевший Глен сидел у костра, нас он принял за очередную группу индейских духов и не особо удивился.
          Утром Юрик убеждает нас, что если мы не сходим в McBrides cave, то мы не мужчины, и жизнь наша лишена всякого смысла. За годы, проведенные в Европе, парень насобачился в поисках пещер, и мы с Джоном удивляемся, как он может найти путь к началу тропы среди бесконечных дорог, идущих через поля и пастбища. Впрочем, после нахождения этой тропы, Юриков дзен иссяк, и мы весьма основательно бродим по лесу, засовывая Джона как щуп в похожие дыры. Пещера McBrides сквозная – спускаешься в одно отверстие, а выползаешь совсем из другого. Пещера состоит из каскада восьми, порой сильно обводненных, колодцев, разделённых небольшими участками ходов. Верёвка сдергивается, отрезая путь назад. Обилие шумящей воды и осознание того, что путь наверх лежит только вниз, имеет свой эффект, и все мы работаем весьма слаженно, двигаясь ниже и ниже по системе колодцев. Нет эффекта только на Джона, он устраивает заплывы в лужах, гоняет по ручью обалдевших раков и позирует, вися на веревке под водопадом. Эта пещера мне нравится больше чем предыдущие: наличие воды делает ее живой и динамичной, а отсутствие мега-колодцев разрешает не думать "Вот доползу, а там хоть *** собачий". Плюс, выдают двойную норму колбасы, что наполняет моё существование смыслом. Последним серьёзным препятствием является 40-метровый колодец, по которому хлещет вода, по которой, в свою очередь, местные умельцы повесили веревку. 10 лет назад, распив пол-литру "Вронского", нам и не мечталось забуреть настолько, чтобы валится вниз с улыбками и без гидр. Сегодня же, Джон зависает посреди колодца и орёт, что дальше не поедет, если с ним не сделают геройскую фотографию (не вышла). После вертикальной части, последний рубеж – ползание длиной в одну милю по залитому водой плоскому ходу. Вот так, на карачках, локтями по воде и гальке, задницами шкрябая по потолку, мы вползаем в следующее десятилетие диггеризма. Впереди дыры в Мексике, Техасе и бог знает еще в какой заднице. Я вытираю сопли в ледяной воде, навстречу уже пробивается запах прелой листвы, а я мечтаю о галлоне холодного калифорнийского вина, которое ждет меня в багажнике машины.

P.S. Мечта сбылась.